Неточные совпадения
Угрюмые и отчасти саркастические нравы
с трудом уступали
усилиям начальственной цивилизации, как ни старалась последняя внушить, что галдение и крамолы ни в каком случае не могут быть терпимы в качестве"постоянных занятий".
Но слепая стихия шутя рвала и разметывала наносимый ценою нечеловеческих
усилий хлам и
с каждым разом все глубже и глубже прокладывала себе ложе.
Левин стал на ноги, снял пальто и, разбежавшись по шершавому у домика льду, выбежал на гладкий лед и покатился без
усилия, как будто одною своею волей убыстряя, укорачивая и направляя бег. Он приблизился к ней
с робостью, но опять ее улыбка успокоила его.
Она вспоминала свое
усилие в первое время, чтобы преодолеть отвращение, которое она испытывала к нему, как и ко всем чахоточным, и старания,
с которыми она придумывала, что сказать ему.
Перед отъездом Вронского на выборы, обдумав то, что те сцены, которые повторялись между ними при каждом его отъезде, могут только охладить, а не привязать его, Анна решилась сделать над собой все возможные
усилия, чтобы спокойно переносить разлуку
с ним. Но тот холодный, строгий взгляд, которым он посмотрел на нее, когда пришел объявить о своем отъезде, оскорбил ее, и еще он не уехал, как спокойствие ее уже было разрушено.
Левин часто замечал при спорах между самыми умными людьми, что после огромных
усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к сознанию того, что то, что они долго бились доказать друг другу, давным давно,
с начала спора, было известно им, но что они любят разное и потому не хотят назвать того, что они любят, чтобы не быть оспоренными.
Вронский сейчас же догадался, что Голенищев был один из таких, и потому вдвойне был рад ему. Действительно, Голенищев держал себя
с Карениной, когда был введен к ней, так, как только Вронский мог желать этого. Он, очевидно, без малейшего
усилия избегал всех разговоров, которые могли бы повести к неловкости.
Прежде, если бы Левину сказали, что Кити умерла, и что он умер
с нею вместе, и что у них дети ангелы, и что Бог тут пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в мир действительности, он делал большие
усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее существо есть сын его.
Она совсем забыла, куда и зачем она ехала, и только
с большим
усилием могла понять вопрос.
Минуты две, опустив голову
с выражением напряженного
усилия мысли, стоял он
с револьвером в руках неподвижно и думал.
Левин положил брата на спину, сел подле него и не дыша глядел на его лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе
с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря на все
усилия мысли, чтоб итти
с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
Она как будто очнулась; почувствовала всю трудность без притворства и хвастовства удержаться на той высоте, на которую она хотела подняться; кроме того, она почувствовала всю тяжесть этого мира горя, болезней, умирающих, в котором она жила; ей мучительны показались те
усилия, которые она употребляла над собой, чтобы любить это, и поскорее захотелось на свежий воздух, в Россию, в Ергушово, куда, как она узнала из письма, переехала уже ее сестра Долли
с детьми.
Когда они подъехали к дому, он высадил ее из кареты и, сделав
усилие над собой,
с привычною учтивостью простился
с ней и произнес те слова, которые ни к чему не обязывали его; он сказал, что завтра сообщит ей свое решение.
И в этой борьбе он видел, что, при величайшем напряжении сил
с его стороны и безо всякого
усилия и даже намерения
с другой, достигалось только то, что хозяйство шло ни в чью, и совершенно напрасно портились прекрасные орудия, прекрасная скотина и земля.
Первым движением она отдернула свою руку от его влажной,
с большими надутыми жилами руки, которая искала ее; но, видимо сделав над собой
усилие, пожала его руку.
— Может быть, и да, — сказал Левин. — Но всё-таки я любуюсь на твое величие и горжусь, что у меня друг такой великий человек. Однако ты мне не ответил на мой вопрос, — прибавил он,
с отчаянным
усилием прямо глядя в глаза Облонскому.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться
с вещами и комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие
усилия над собой, чтоб иметь вид человека, для которого случившееся событие не было непредвиденным и не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал своей цели: никто не мог заметить в нем признаков отчаяния.
Профессор
с досадой и как будто умственною болью от перерыва оглянулся на странного вопрошателя, похожего более на бурлака, чем на философа, и перенес глаза на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить? Но Сергей Иванович, который далеко не
с тем
усилием и односторонностью говорил, как профессор, и у которого в голове оставался простор для того, чтоб и отвечать профессору и вместе понимать ту простую и естественную точку зрения,
с которой был сделан вопрос, улыбнулся и сказал...
Она наддала и мерно, так точно, как он предполагал, взвилась и, оттолкнувшись от земли, отдалась силе инерции, которая перенесла ее далеко за канаву; и в том же самом такте, без
усилия,
с той же ноги, Фру-Фру продолжала скачку.
Принял он Чичикова отменно ласково и радушно, ввел его совершенно в доверенность и рассказал
с самоуслажденьем, скольких и скольких стоило ему трудов возвесть именье до нынешнего благосостояния; как трудно было дать понять простому мужику, что есть высшие побуждения, которые доставляют человеку просвещенная роскошь, искусство и художества; сколько нужно было бороться
с невежеством русского мужика, чтобы одеть его в немецкие штаны и заставить почувствовать, хотя сколько-нибудь, высшее достоинство человека; что баб, несмотря на все
усилия, он до сих <пор> не мог заставить надеть корсет, тогда как в Германии, где он стоял
с полком в 14-м году, дочь мельника умела играть даже на фортепиано, говорила по-французски и делала книксен.
Но несносная лошадка, поравнявшись
с упряжными, несмотря на все мои
усилия, остановилась так неожиданно, что я перескочил
с седла на шею и чуть-чуть не полетел.
Ей надо было
с большими
усилиями перетянуть свою подругу, и когда она достигала этого, один из выжлятников, ехавших сзади, непременно хлопал по ней арапником, приговаривая: «В кучу!» Выехав за ворота, папа велел охотникам и нам ехать по дороге, а сам повернул в ржаное поле.
Он начал говорить свои слова,
с заметным
усилием стараясь выражаться по-славянски.
Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное
усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине
с мальчиком, делалась простой мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге, — их сила в чувстве, не в самих них.
Раскольников, еще не представленный, поклонился стоявшему посреди комнаты и вопросительно глядевшему на них хозяину, протянул и пожал ему руку все еще
с видимым чрезвычайным
усилием подавить свою веселость и, по крайней мере, хоть два-три слова выговорить, чтоб отрекомендовать себя.
— Нет, — прошептала она
с мучительным
усилием.
Но он
с неестественным
усилием успел опереться на руке. Он дико и неподвижно смотрел некоторое время на дочь, как бы не узнавая ее. Да и ни разу еще он не видал ее в таком костюме. Вдруг он узнал ее, приниженную, убитую, расфранченную и стыдящуюся, смиренно ожидающую своей очереди проститься
с умирающим отцом. Бесконечное страдание изобразилось в лице его.
…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику
с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних
усилиях, но еще раз начинает лягаться.
Достоевского он читал понемногу,
с некоторым
усилием над собой, и находил, что этот оригинальнейший художник унижает людей наиболее осведомленно, доказательно и мудро.
Гогин снова и как-то нелепо,
с большим
усилием достал портсигар из кармана брюк, посмотрел на него и положил на стол, кусая губы.
Но думалось
с великим
усилием, мысли мешали слушать эту напряженную тишину, в которой хитро сгущен и спрятан весь рев и вой ужасного дня, все его слова, крики, стоны, — тишину, в которой скрыта злая готовность повторить все ужасы, чтоб напугать человека до безумия.
Тут почему-то вспомнилась поговорка: «Один —
с сошкой, семеро —
с ложкой», сказка «О семи Семионах, родных братьях». Цифра семь разбудила десятки мелких мыслей, они надоедали, как мухи, и потребовалось значительное
усилие, чтоб вернуться к «Вехам».
Место Анфимьевны заняла тощая плоскогрудая женщина неопределенного возраста; молчаливая, как тюремный надзиратель, она двигалась деревянно, неприятно смотрела прямо в лицо, — глаза у нее мутновато-стеклянные; когда Варвара приказывала ей что-нибудь, она,
с явным
усилием размыкая тонкие, всегда плотно сжатые губы, отвечала двумя словами...
Сидя на скамье, Самгин пытался снять ботики, они как будто примерзли к ботинкам, а пальцы ног нестерпимо ломило. За его
усилиями наблюдал, улыбаясь ласково, старичок в желтой рубахе. Сунув большие пальцы рук за [пояс], кавказский ремень
с серебряным набором, он стоял по-солдатски, «пятки — вместе, носки — врозь», весь гладенький, ласковый,
с аккуратно подстриженной серой бородкой, остроносый, быстроглазый.
Дьякон все делал медленно,
с тяжелой осторожностью. Обильно посыпав кусочек хлеба солью, он положил на хлеб колечко лука и поднял бутылку водки
с таким
усилием, как двухпудовую гирю. Наливая в рюмку, он прищурил один огромный глаз, а другой выкатился и стал похож на голубиное яйцо. Выпив водку, открыл рот и гулко сказал...
Самгин кивнул головой, сочувствуя тяжести
усилий,
с которыми произносил слова заика, а тот, распустив розовые губы,
с улыбкой добавил...
Их поколенье миновалось —
И
с ним исчез кровавый след
Усилий, бедствий и побед.
И язык изменяет ей на каждом шагу; самый образ проявления самоволия мысли и чувства, — все, что так неожиданно поразило его при первой встрече
с ней, весь склад ума, наконец, характер, — все давало ей такой перевес над бабушкой, что из
усилия Татьяны Марковны — выручить Веру из какой-нибудь беды, не вышло бы ровно ничего.
— Послушайте, Вера Васильевна, не оставляйте меня в потемках. Если вы нашли нужным доверить мне тайну… — он на этом слове
с страшным
усилием перемог себя, — которая касалась вас одной, то объясните всю историю…
— А вот эти маргаритки надо полить и пионы тоже! — говорила она опять, и уже была в другом углу сада, черпала воду из бочки и
с грациозным
усилием несла лейку, поливала кусты и зорко осматривала, не надо ли полить другие.
Она попробовала освободиться, ей было неловко так стоять, наконец села, раскрасневшись от
усилия, и стала поправлять сдвинувшуюся
с места косу.
А ведь есть упорство и у него, у Райского! Какие
усилия напрягал он, чтоб… сладить
с кузиной, сколько ума, игры воображения, труда положил он, чтоб пробудить в ней огонь, жизнь, страсть… Вот куда уходят эти силы!
И сама бабушка едва выдержала себя. Она была бледна; видно было, что ей стоило необычайных
усилий устоять на ногах, глядя
с берега на уплывающую буквально — от нее дочь, так долго покоившуюся на ее груди, руках и коленях.
Я
с судорожным нетерпением мечтал о целой новой программе жизни; я мечтал постепенно, методическим
усилием, разрушить в душе ее этот постоянный ее страх предо мной, растолковать ей ее собственную цену и все, чем она даже выше меня.
Я
с жаром дал ей слово, что останусь до вечера и что, когда он проснется, употреблю все
усилия, чтоб развлечь его.
От тяжести акулы и от
усилий ее освободиться железный крюк начал понемногу разгибаться, веревка затрещала. Еще одно
усилие со стороны акулы — веревка не выдержала бы, и акула унесла бы в море крюк, часть веревки и растерзанную челюсть. «Держи! держи! ташши скорее!» — раздавалось между тем у нас над головой. «Нет, постой ташшить! — кричали другие, — оборвется; давай конец!» (Конец — веревка, которую бросают
с судна шлюпкам, когда пристают и в других подобных случаях.)
Свиньи,
с связанными ногами, делали отчаянные
усилия встать и издавали пронзительный визг; петухи, битком набитые в плетеную корзинку, дрались между собою, несмотря на тесноту; куры неистово кудахтали.
Слуга подходил ко всем и протягивал руку: я думал, что он хочет отбирать пустые чашки, отдал ему три, а он чрез минуту принес мне их опять
с теми же кушаньями. Что мне делать? Я подумал, да и принялся опять за похлебку, стал было приниматься вторично за вареную рыбу, но собеседники мои перестали действовать, и я унялся. Хозяевам очень нравилось, что мы едим; старик ласково поглядывал на каждого из нас и от души смеялся
усилиям моего соседа есть палочками.
Якуты, стоя по колени в реке, сталкивали лодку
с мели, но их
усилия натолкнули лодку еще больше на мель, и вскоре мы увидели, что стоим основательно, без надежды сдвинуться нашими силами.
Фрегат повели, приделав фальшивый руль, осторожно, как носят раненого в госпиталь, в отысканную в другом заливе, верстах в 60 от Симодо, закрытую бухту Хеда, чтобы там повалить на отмель, чинить — и опять плавать. Но все надежды оказались тщетными. Дня два плаватели носимы были бурным ветром по заливу и наконец должны были
с неимоверными
усилиями перебраться все (при морозе в 4˚) сквозь буруны на шлюпках, по канату, на берег, у подошвы японского Монблана, горы Фудзи, в противуположной стороне от бухты Хеда.